Марина Морозова. Куда идти работать? Конечно, во ВНИИМ!
Марина Михайловна Морозова
Марина Михайловна Морозова, придя во ВНИИМ сразу по окончании института, проработала в метрологическом институте, специализируясь в области физико-химических измерений, более пятидесяти лет. В очередном выпуске рубрики «Мой ВНИИМ» Марина Михайловна рассказывает, кто из коллег произвел на нее наиболее сильное впечатление, отвечает на вопрос, почему столь большое количество сотрудников работает здесь многие десятилетия, а также вспоминает о дороге к месту измерений через торпедный аппарат подводной лодки – и о многом другом.
Раньше трамваи ходили по всему Московскому проспекту, и я проезжала по нему до Сенной площади, где находился корпус ЛИТМО, в котором мы учились.
Когда пришла пора писать дипломную работу, меня направили в Институт метрологии к выпускнику ЛИТМО Давиду Ошеровичу Горелику. Под его руководством я написала и успешно защитила дипломную работу об образцовом газоанализаторе.
А после защиты диплома куда идти работать? Конечно, во ВНИИМ.
И вот летом 1966 года с ребенком на руках, с маленькой девочкой, которая, кстати, сейчас работает в нашем отделе экономистом, я стою на проходной института. Мимо проходил прекрасный человек Владимир Каралис, поинтересовался, что я тут делаю, и посодействовал моему устройству в оптический отдел.
Через полгода меня перевели в отдел физико-химических измерений профессора Д. К. Коллерова в лабораторию 71 к Давиду Ошеровичу. Спустя еще год к нам пришел на работу во ВНИИМ выпускник ЛИТМО Леонид Алексеевич Конопелько, с которым я проработала бок о бок до самой пенсии, – ныне он профессор, выдающийся метролог.
Наша лаборатория располагалась на первом этаже в отделе профессора Коллерова. Нашими соседями была лаборатория 72 кандидата химических наук автора многих статей и изобретений Майи Юрьевны Гориной с сотрудниками Людмилой Петровной Пискуновой и Нэлли Петровной Барабановой. Позднее к ним присоединились Нина Борисовна Шор (она покинула ВНИИМ только в прошлом году) и Наталья Олеговна Пивоварова, работающая и в настоящее время.
В девяностые Майя Юрьевна эмигрировала в США. Однажды, приехав в Россию, она посетила лабораторию, где столько лет работала, и встретилась с нами. Мне запомнились её слова о жизни в Америке и у нас: «Какие вы счастливые, что не понимаете, как плохо вы живёте».
Рядом с лабораторией 72 находилась огромная установка получения чистых газов (руководитель Елена Ивановна Грязина, к ней вскоре присоединился аспирант Геннадий Рувимович Нежиховский). Елена Ивановна, очень активная и энергичная женщина, была членом партии. Помню ее резкие выступления на собраниях.
Сотрудники лаборатории 71 сидели все в одной маленькой комнате: Горелик, Каралис, Эльвира Анатольевна Корнеева, Наталья Григорьевна Домостроева, техник Геннадий и я. Как мы там помещались, уму непостижимо. Когда я поступила на работу, во дворе на месте сквера стояло одноэтажное здание, где поверяли электросчетчики. А справа от главной проходной была прекрасная столовая с кафетерием. На втором этаже над столовой находился медпункт с врачом и медсестрой. Профосмотры проходили там же. По расписанию работал стоматолог. Как же это все было удобно!
Позднее нас перевели в здание, где когда-то была квартира Д. И. Менделеева. Наша комната была самой большой в трехкомнатной квартире, где мы располагались, там к нам присоединился аспирант из Тбилиси Карло Мгалобишвили с ассистентом Козловой Антониной.
Там меня впервые назначили материально доверенным лицом. В течение получаса я принимала приборы по ведомости от уходившего на пенсию сотрудника Кратюка (имя и отчество его уже не восстановить в памяти). Для сравнения – сегодня наши материальные ведомости содержат более 2000 наименований на много миллионов рублей.
Самый необычный человек в институте из тех, что я видела, был Владимир Каралис, высокоэрудированный техник. Он не получил высшего образования, но его голова была полна научных идей и изобретений. Он был женат на Эльвире Анатольевне Корнеевой, с которой он вместе работал, они публиковали совместные научные статьи, защищали изобретения… Когда я, приходя домой, с восторгом рассказывала о его идеях мужу, он меня даже ревновал к Каралису.
К сожалению, у Владимира Каралиса были научные разногласия с руководителем нашей лаборатории Д. О. Гореликом, и их споры порой достигали такого накала, что мы спешили покинуть комнату.
Каралис почти каждый день приходил на работу с новыми изобретениями, которые он пытался реализовать, но, к сожалению, тогда соответствующей материальной базы в институте не было. Ушел он из института совсем молодым, но я его помню очень хорошо.
Практически все сотрудники ВНИИМ ходили работать на овощную базу, летом и осенью ездили в подшефный колхоз на сенокос, прополку, сбор урожая. Помню, что самая чисто прополотая гряда (а гряды были длиной с полкилометра) была у Юры Кустикова, он работал медленно, но очень чисто.
В свободное от сельхозработ время играли в футбол – все вместе, и парни, и девушки. Играли «без чинов», не соблюдая субординацию, однажды я забила гол нашему руководителю Д. О. Горелику.
Кроме подшефного колхоза работали также на овощной базе Фрунзенского района – в зимний период.
Когда поступало указание выделить пять-десять человек для работы на овощной базе, особенных недовольных разговоров и возражений не было. Все знали, что это очень нужно для научной интеллигенции – смена деятельности.
Конечно, спецодежду, сапоги и перчатки никто не выдавал. Все одевались в собственную старую одежду. Когда мы встречались на базе, это был парад ретро-одежды. Мы с трудом узнавали друг друга.
В ангарах базы было, конечно, всегда очень холодно и, чтоб не простудиться и не заболеть, приходилось «согреваться». В ход шел спирт, остававшийся после «промывки оптических осей». Кто-то дома готовил на основе этого спирта ликер и на базе выдавал всем по тридцать граммов. После этого и ноги не мерзли, и было веселее перебирать гнилую картошку, лук или морковь.
Один профессор в сетку с фасованной картошкой или морковкой вкладывал свою визитную карточку, как бы говоря: «Я всегда отвечаю за свою работу!» На переборку фруктов мы никогда не попадали, там работали штатные сотрудники базы. Один раз я попала в цех, где квасили капусту в огромных чанах. Это было не так вонюче, как на картошке и можно было похрустеть капустными кочерыжками.
В строительстве филиала в Ломоносове мы также принимали активное участие: рубили лес под линию электропередач, очищали помещения от строительного мусора.
Сотрудники ВНИИМ Л. А. Конопелько, Ю. А. Кустиков и Д. О. Горелик (слева направо) на демонстрации 7 ноября с детьми
Наш отдел расширился после переезда на Дровяную улицу. Связь с главным корпусом была налажена с помощью микроавтобуса, который курсировал по расписанию. Когда меня назначили общественным кассиром, я два раза в месяц возила на этом микроавтобусе деньги и выдавала зарплату нашим сотрудникам.
Это было очень интересное время: новые уникальные приборы, интересные метрологические проблемы, командировки в разные регионы нашей необъятной родины. Конечно, создание эталонов – самая важная часть нашей деятельности, но испытания новых приборов, знакомство с разработчиками и поездки в командировки были источником самых ярких впечатлений!
Однажды мне пришлось поверять газоанализаторы, установленные на подводной лодке. Конечно, баллоны с поверочными газами переносили моряки, а у меня в руках был журнал с результатами измерений. И вот в один из отсеков лодки мы не смогли попасть, так как туда в это время опускали огромные аккумуляторы. Времени в обрез, как попасть в нужный отсек? А вот как: мы подошли к выходной части торпедного аппарата и пролезли по нему на входную часть. Так мы попали на торпедную палубу, и работа была выполнена. А вы бывали в торпедном аппарате?
Много хороших впечатлений осталось от сотрудничества с заводом «Красногвардеец», выпускавшим аналитические приборы медицинского назначения.
Как-то раз мне было поручено испытать там два прибора: оксигемометр и гемоглобинометр. Я присутствовала на операции, где был подключен проточный оксигемометр. Пациент был на искусственном кровообращении. Трубки, по которым двигалась кровь, были прозрачными, и видно было, как кровь движется по ним. Но самое интересное было то, что кровь в трубке меняла свой цвет в такт работе насоса. Видимо, частицы её меняли свою ориентировку в пространстве и по-разному отражали свет…
Помню, как Михаил Окрепилов пришел к нам в лабораторию после 10-го класса лаборантом, а теперь он заместитель генерального директора…
О. В. Богданова, М. М. Морозова и А. В. Колобова (слева направо) на 180-летии ВНИИМ
Работу во ВНИИМ, как и многим коллегам моего поколения, мне пришлось оставить в связи с пандемией. Но моя дочь Юлия Аркадьевна Добровольская, та девочка, с которой я стояла в проходной ВНИИМ, устраиваясь в Институт на работу, продолжает работу в отделе 242 (научно-исследовательский отдел госэталонов в области физико-химических измерений) экономистом. Несколько лет здесь же работал и мой сын, Петр Аркадьевич Морозов, безвременно ушедший из жизни.
Я проработала во ВНИИМ до 79 лет, более полувека. Это не редкость для нашего института, у многих стаж пребывания в Институте насчитывает несколько десятилетий, и для многих ВНИИМ – это единственное место работы. Объясняется это очень просто: профессионализм коллег, любимая работа, хороший начальник подразделения и такой же коллектив.
Опубликовано: 11.07.2022, изменено: 11.07.2022
/ ⌂ / О ВНИИМ / История ВНИИМ / 180 лет со дня основания ВНИИМ / Мой ВНИИМ / Марина Морозова. Куда идти работать? Конечно, во ВНИИМ! /
